Такой сказочной, прекрасной, обетованной страной изобразил Джунгарию народный художник России- Г.О. Рокчинский.

Древний монголоязычный народ ойраты был известен русскому народу как «калмыки» еще в конце XV-начале XVI века из тюркских письменных источников. А к середине XVI века калмыки прикочевали вплотную к территории Сибири и осели по Иртышу, Енисею, Ишиму, Оми, Тоболу и другим рекам, вступая в политические, социально-экономические и культурные взаимоотношения с народами России и Средней Азии: казахами, киргизами, бухарцами, хивинцами, хантами (остяками), манси (вогулами), башкирами и русскими. Одним из самых ранних источников, свидетельствующих о Дружественных взаимоотношениях калмыков с русскими, является Строгановская летопись, излагающая указ царя Ивана IV (Грозного) от 30 мая 1574 года на имя Строгановых, которым повелевалось: «...А когда станут в те крепости приходить к Якову и Григорию торговые люди бухарцы и колпаки, и казацкие орды и иных земель с какими товарами, и у них торговая и повально беспошлинно».
Строгановская летопись приводит и такой пример контакта калмыков с сибирским царем Кучумом: в 1582 году, когда остяки и вогулы напали на Кучума, он «...не веде, где от них детися, и побеже в колмацкие улусы и бегая подсмотри тамо конские стада и отгна. Колмаки же ощутиша его и погнаша вслед его и кони свои отполониша он же едва у них утече и оттоле бежав в Нагайскую землю».

Взаимоотношения калмыков с народами Средней Азии и России строились на основе насущных потребностей кочевого народа в «привольных и богатых кочевьях». Об этом можно судить по этнографическому описанию Ю. Крижанича: «Калмыки остаются на одном месте до тех пор, пока стадам не хватает корму; затем, когда вся трава истреблена, они гонят стада в другое место. Летом они кочуют в южной части края, приближаясь к пределам бухарцев, монголов и китайцев, осенью же направляются в места, ближайшие к Сибири, ради изобилия там топлива. Поэтому некоторые тайши ради спокойного кочевания в этих пограничных и спорных землях, обязались платить дань государю московскому царю...» (Крижанич Ю. Сибирь в XVII веке, М., 1890, с. 180).
Нужда в пастбищных территориях вынуждала калмыков на протяжении нескольких лет быть постоянными обитателями Западной Сибири, не нарушая, однако, общей военно-политической конъюнктуры по отношению к соседу - России. Вот почему на ремезовских картах «Край калмыцкой степи» обозначен у Омского рубежа. На протяжении почти двух десятилетий, находясь в непосредственной близости с русскими землями, калмыки вели себя исключительно лояльно, избегали всяческих конфликтов с властями и местным населением. «С москвитянами лее тайши стараются жить в условиях дружелюбного соседства на том лишь условии, чтобы послы были их благосклонно принимаемы, - пишет Ю. Крижанич. -. Это обыкновенно соблюдается со стороны москвитян рачительно, тем более, что это им не дорого стоит...». И там же говорится о том, что по указанию русских, властей Топольский воевода «ежегодно посылал вверх по Иртышу флот из сорока и более парусных судов в землю калмыков...к Соленому озеру, находящемуся недалеко от реки. Москвитяне привозят товары всякого рода, калмыки же в обмен предлагают рогатый и вьючный скот, свои сласти и китайский табак...». Стремление выйти из создавшегося земельного кризиса и необходимость иметь постоянные рынки - таковы главные причины начавшегося продолжения калмыков по русским землям Сибири. Это последнее в евроазиатских степях крупное переселение совершенное кочевыми ойрат-калмыками с востока на запад, совпало со сложным процессом освоения Россией территории Сибири и ее присоединения.
Практически с начала XVII века и до конца шестидесятых годов XVIII века - до образования калмыцкого ханства на Волге - торгоутские и дербетские тайши (большей частью каждое княжество самостоятельно) снаряжают посольства к русским властям, ведут переговоры. Установив дипломатические отношения с дербетскими владельцами, русское правительство разрешило им в 1607 году кочевать по «Иртышу и Соленому озеру», одновременно наказав Тарскому воеводе «послать в Колмаки» служивых людей, «которым бы Колмаки верили». Правительство предостерегало также чтобы «ясачные люди тесноты и обиды» калмыкам «не чинили» и «со всякими товары в сибирские города пропущали» Успехи посольских обменов с русскими- были налицо. Из грамоты царя В.И. Шуйского тарскому воеводе С. И. Гагарину, писанной в феврале 1608 года, мы узнаем, что дербетские тайши пригнали в Тару 550 лошадей. «И те лошади продают на платье, и на деньги, и на бумагу писчую...»
В грамоте Шуйского предписывалось направить послов к калмыцким тайшам с уведомлением о том, что «разрешается колмакам посылать для торгу своих людей в Тару, Тобольск, Пермь (Чердынь), Уфу, Казань, вплоть до Москвы», а так же разрешалось кочевать, «где похотят». Такое щедрое пожалование кочевий калмыкам на территории Сибири исходило, видимо, из интересов русского правительства: малозаселенность и соседство западносибирских земель с государствами и кочевыми народами Средней и Центральной Азии, постоянные военные столкновения вблизи этих мест и пограничные конфликты не могли не беспокоить московское правительство, которое, заполучив новых подданных, стремилось закрепить их там в качестве заградительного кордона. Русско-калмыцкие отношения и во втором десятилетии XVII века оставались стабильными.
В начале 1600-х годов тарский воевода получает указание провести шертевание (шерть - письменное подтверждение, в данном случае о принятии калмыками подданства России) как массовое мероприятие, в присутствии «больших и меньших» тайшей и «всех улусных людей», что означало бы официальное принятие калмыками подданства России. По такому случаю в указе повелевалось «послать в Колмаки с царским жалованием Алексея Поленова». Прибывшие позже в Тобольск послы калмыцких тайшей просили у власти «защиты от Алтын-хана Казахского жуза», выражая готовность помогать русскому государству против его недругов своими войсками. Послы эти не забыли наполнить, что с тех пор, как калмыкам было разрешено приезжать в сибирские города, они пригоняют лошадей, коров, овец и тем русские города обогащают». Калмыки дошли до Яицкого бассейна. Потеснив эмбинско-яицких ногаев, подчинив некоторую часть киргизских и казахских улусов, они своим кочевьем продвинулись к рекам Эмба и Иргиз, однако еще платили дань восточномонгольскому Алтын - хану.
Документы сообщают о передвижении калмыков с верховьев рак Ишима, Иртыша, Тобола, озера Камышлова к реке Яик, на Кара-тал до Каракумов, на «Чёрные пески», не в завоевательских целях, а ввиду постоянных военных столкновений, притеснений со стороны восточномонгольских ханов и внутренней междоусобной борьбы между группировками калмыцких феодалов. Именно под давлением этих сил калмыки двигались через степи Центрального Казахстана на Яик, а впоследствии на Волгу.
В 1632 г. калмыки обосновались на Волге, в анонимной «Истории калмыцких ханов» отмечается, что «эта дальняя страна (Учжим-тала), изобильная травою, для калмыков была как нельзя удобнее для кочевания».
В 1649 г. русское правительство решило использовать калмыков как надежную силу для борьбы с Крымом и Турцией, а также для охраны южных границ России. С этой целью им было разрешено занять под кочевья не только междуречье Волги и Яика, но и перейти на Крымскую сторону Волги, что отвечало желаниям самих калмыков и помогало им выйти из пастбищного кризиса. Установились дружеские взаимоотношения калмыков с донскими и запорожскими казаками.
Калмыцкое ханство на Волге сложилось как самостоятельное автономное государственное образование в составе России. А в 1655-57 и в 1661 годах правительство закрепило за калмыками земли по Яику, обеим сторонам Волги - от Астрахани и Самары: степи Придонья по рекам Куме, Манычу, Салу, Иловле, Бузулуку и Хопру.

На протяжении почти полувека на территории Сибири калмыки вели упорную борьбу с кочевыми соперниками за право владеть пастбищами и беспрепятственно торговать, то есть за право свободного политического, экономического и культурного развития. Следуя длинным Путем из Джунгарии в Поволжье через Западную Сибирь, Северный, затем и Центральный Казахстан, устанавливая торгово-экономические и дипломатические отношения с народами Средней Азии и России, калмыки впитывали и вбирали все то лучшее, что можно было перенять у других народов, обогащая свою материальную и духовную культуру.
Калмыки пришли на Волгу со сложившейся письменностью, большим запасом литературы религиозного и светского содержания, устоявшейся системой политической и общественной организации, своеобразным Сводом законов, выработанным в Джунгарии на съезде калмыцких и монгольских феодалов в 1640 году.
У них была своеобразная кочевая архитектура, начиная с полстяных, «в епанчах», кибиток тайшей и кочевых мечетей и кончая монументальными строениями ламаистских храмов, таких, как «аблаинкит», «семь палат», «бошухту-хан-кит», «калбасунская башня», «кектскии дворец» и монастыри на реках Или и Волге. Вокруг этих построек калмыки занимались хлебопашеством, у бухарцев они научилась выращивать пшеницу, ячмень, горох и другие злаки. Заимствовали они у оседлых народов также умение обжигать кирпич из красной глины, изготовлять оружие и пушки. Получая от русского царя подарки и «жалования», калмыцкая феодальная знать, знакомилась с русской формой одежды, а затем и применяла в быту «платки золотые» для княгинь, «однорядки багрецовые с кружевы», «кафтаны камчатные», «шапки бархатные с соболем». Особенно ценилось у калмыков русское сукно. В качестве даров русские цари и воеводы получали от калмыцких тайшей пушнину, породистых лошадей, коров, овец и верблюдов. Полувековой путь продвижения калмыков из Джунгарии в Поволжье, кочевка но территории Сибири сопровождались нелегким в тех условиях процессом взаимопроникновения и взаимопонимания материальной и; духовной культур. Этот процесс сыграл важную и положительную роль в экономическом, политическом и культурном развитии калмыцкого народа.